Умирающая Земля [ Умирающая земля. Глаза другого мира. Сага о Кугеле. Риалто Великолепный] - Джек Вэнс

Клиссум прочистил горло и вышел вперед, но прежде чем успел продекламировать хотя бы слог, Иванелло взял лютню и, с силой ударяя по струнам, запел довольно пошлую балладу. Клиссум так и остался стоять с застывшей на лице страдальческой улыбкой, затем повернулся и пошел на свое место.

С севера задул ветер, раздувший пламя и вызвавший клубы дыма. Иванелло беспечно выругался. Он отложил лютню и начал играть с мимами, которые, как и прежде, были буквально загипнотизированы музыкой. Сегодня он еще больше осмелел в своих ласках, но не встретил никакого сопротивления, пока поровну распределял свои ухаживания между всеми тремя.

Кугель смотрел на это с явным неодобрением. Он проворчал доктору Лаланку:

— Иванелло совращает ваших подопечных.

— Вполне возможно, что его намерения именно таковы, — согласился доктор Лаланк.

— И вас это не заботит?

— Нисколько.

Клиссум снова вышел вперед и, держа перед собой свиток с рукописью, с улыбкой обвел попутчиков взглядом.

Иванелло, отклонившись назад в объятия Саш, с Рлайс, прижавшейся к нему с одного бока, и Сказьей — с другого, взялся за лютню и извлек из нее несколько заунывных аккордов.

Клиссум, казалось, чуть было не разразился гневными жалобами, но тут ветер швырнул клуб дыма прямо ему в лицо, и он, кашляя, удалился. Иванелло, усевшись так, что его каштановые кудри ярко блестели в свете костра, улыбнулся и заиграл на лютне глиссандос.

Эрмолде возмущенно обошла костер и остановилась, презрительно глядя на Иванелло. Срывающимся голосом он сказала:

— Клиссум намеревается прочитать одну из своих од. Предлагаю, чтобы вы отложили свою лютню и послушали.

— С удовольствием, — ответил Иванелло.

Эрмолде развернулась и пошла назад. Мимы вскочили на ноги и важно зашагали за ней, раздувая щеки, с растопыренными локтями, выпяченными вперед животами, высоко задирая колени. Эрмолде, почувствовав, что что-то происходит, обернулась, и мимы, пританцовывая, отошли от нее, чтобы тут же закружиться, точно менады, в неистовом танце, прежде чем снова сесть на землю рядом с Иванелло.

Эрмолде с застывшей улыбкой на лице удалилась и принялась что-то говорить Клиссуму; оба время от времени кидали косые взгляды в сторону Иванелло, который, отложив свою лютню, дал себе полную волю и начал бесстыдно ласкать мимов. Даже и не думая возмущаться таким обращением, они прижались к нему еще ближе. Иванелло наклонил голову и поцеловал Рлайс прямо в губы; Саш и Сказья немедленно тоже подставили личики.

Кугель передернулся от отвращения.

— Этот хлыщ невыносим!

Доктор Лаланк покачал головой.

— Откровенно говоря, я поражен их уступчивостью. Они ни разу не позволили мне дотронуться до них. Ах да, я вижу, что Вармус начал тревожиться; вечер подходит к концу.

Вармус, поднявшись на ноги, стоял, вслушиваясь в ночную тьму. Он сходил и проверил защитную изгородь, затем обратился к путешественникам:

— Не теряйте бдительности! Не ходите во сне! Не назначайте свиданий в лесу! Я иду спать и предлагаю всем сделать то же самое, поскольку завтра нам предстоит длинный день и придется пройти большое расстояние по Илдишской Пустоши.

Но Клиссум не пожелал оставаться в тени. Собрав все свое достоинство, он выступил вперед:

— Я слышал несколько просьб прочитать еще какие-нибудь мои сочинения, которые я сейчас хочу исполнить.

Эрмолде захлопала в ладоши, но большинство компании отправилось спать.

Клиссум прикусил губу, скрывая досаду.

— Сейчас я прочту мою Тринадцатую оду, озаглавленную «Страждущие — столпы души моей».

Он принял подходящую позу, но тут налетел бешеный порыв ветра, заставивший пламя вспыхнуть и затрепетать. Дым окутал все плотными клубами, и те, кто еще оставался у костра, поспешили уйти. Клиссум в отчаянии воздел руки к небу и удалился со сцены.

Кугель провел бессонную ночь. Несколько раз до него доносился далекий унылый крик, а однажды он расслышал в лесу улюлюкающую перекличку.

Вармус поднял караван в ранний час, когда предрассветные облака все еще отливали пурпуром. Стюард Порриг подал на завтрак чай, лепешки и аппетитные рубленые котлеты из моллюсков, ячменя, кангола и щитолистника. Как обычно, Ниссифер не вышла к завтраку, но этим утром не было видно еще и Иванелло.

Порриг окликнул Вармуса, предложив тому найти Иванелло и позвать его на корабль завтракать, но осмотр лагеря ничего не дал. Пожитки Иванелло остались на своих местах; казалось, не пропало ничего, кроме самого Иванелло.

Вармус, сидя за столом, затеял нудное расследование, но никто не мог ничего сказать. Вармус изучил землю рядом с защитной изгородью, но не обнаружил никаких следов вторжения. Наконец он объявил:

— По всем признакам, Иванелло растворился в воздухе. Я не обнаружил никаких следов преступления, и все же я не могу поверить в то, что он исчез по своей воле. Единственным объяснением может служить губительное волшебство. По правде говоря, у меня нет лучшего объяснения. Если у кого-то имеются какие-либо мысли или хотя бы подозрения, пожалуйста, сообщите о них мне. А для нас не имеет никакого смысла оставаться здесь. Мы должны придерживаться графика, и караван сейчас отправится в путь. Возницы, поднимайте своих фарлоков! Кугель, займите свой пост на носу!

Караван тронулся в путь по Илдишской Пустоши, а судьба Иванелло так и осталась покрытой пеленой мрака.

Дорога, теперь лишь чуть больше, чем простая тропинка, шла на север до развилки; там караван свернул на восток и направился мимо холмов, которые простирались, докуда хватало глаз. Местность была унылой и засушливой, и путникам лишь изредка попадалось то несколько чахлых гонговых деревьев, то одинокая кактусовая рощица, то печальный дендрон, черный, пурпурный или красный.

В разгаре утра Вармус крикнул Кугелю наверх:

— Кугель, вы внимательно следите?

Кугель взглянул через планшир вниз.

— Я мог бы следить гораздо лучше, если бы знал, за чем слежу.

— Вы ищете кочевников, особенно затаившихся в засаде.

Кугель оглядел окрестности.

— Я не вижу никого, соответствующего вашему описанию, — только холмы и пустошь, хотя далеко впереди различаю темную линию леса, или, возможно, это всего лишь река, окаймленная деревьями.

— Отлично, Кугель. Держите ухо востро.

День шел своим чередом, и линия темных деревьев, казалось, все время отступала вдаль, и на закате пришлось разбить лагерь прямо на песке, под открытым небом.

Как обычно, разожгли костер, но исчезновение Иванелло камнем лежало у всех на душе, и, несмотря на то, что Вармус опять раздал всем вина, ужин прошел в печальном настроении и даже разговоры велись полушепотом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});